Агрессия Азербайджана против Армении в сентябре этого года весь регион привела в движение, в некое состояние турбулентности. «РА» обратилась к директору Института Кавказа Александру ИСКАНДАРЯНУ с просьбой дать геополитический расклад в регионе с учетом занятых по обсуждениям в СБ ООН позиций, где западные страны однозначно осудили азербайджанскую агрессию, занятую Россией и ОДКБ позицию невмешательства, а также Ирана, как и США, высказавшегося против изменения границ в регионе, можно провести четкий геополитический расклад.
— Кто чей друг, брат, союзник?
— То, что происходит, правильно называть конфликтом низкой интенсивности. Эта ситуация сложилась в регионе после войны 2020 г. И после ее окончания, т.к. Азербайджану не удалось добиться всех поставленных целей, им была принята стратегия постоянного давления и на Арцах, и на Армению. Это давление осуществляется в разных формах.
Есть, я бы сказал, дискуссивное давление: то, что говорят азербайджанские чиновники от президента до…, что «Карабахского вопроса не существует», «Карабаха не существует», уже слово «Нагорный» почему-то нельзя произносить, и т.д.
Дипломатическое давление, которое оказывается через третьи страны в попытках принудить Армению к исполнению условий Азербайджаны.
Третье — это давление, что называется, на земле. Это, во-первых, постоянная турбулентная обстановка на границе, во-вторых, — время от времени вспыхивающие более крупные эскалации. Это происходит и на границе с НКР, и на границе с Арменией. Сейчас это происходило демонстративно именно на границе с Арменией, а не Карабаха.
Азербайджан однозначно поддерживает, конечно, Турция — и вообще, и особенно в проблематике, связанной с Армянским вопросом. Позиции этих двух стран в этом вопросе совпадают на 100%.
Если говорить о других державах, региональных и внерегиональных, то Иран неоднократно выражал позицию о недопустимости изменения конфигурации границ. Понятно, что европейские страны и США смотрят на то, что творится в регионе, как на некоторую опасность дестабилизации региона. Все-таки для них имеет значение этот регион, который находится между Ираном и Россией, с одной стороны, и Центральной Азией или даже Китаем и Турцией, с другой. Для России тоже это имеет значение.
Другое дело, что г-н Алиев нашел довольно хороший момент, хорошее время для такого рода акции, как это было и в 2020 г. Но сейчас внешние силы очень сильно отвлечены на то, что происходит в Украине и вокруг нее. И России, и другим, мягко говоря, не до Карабаха. Довольно много сил сосредоточено на украинской проблематике, и в нашем регионе и Россией, и Западом используются в основном политические инструменты — СБ ООН, воззвания разного рода, телефонные звонки, переговорная активность. А политических инструментов не хватает. Алиев явно не склонен придавать им слишком большое значение. Поэтому происходит так, как происходит.
— Как Вы прокомментируете тот факт, что в связи с визитом в Армению спикера Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси в СМИ России стали разгонять волну о якобы русофобии в Армении, а в Армении в связи с позицией ОДКБ зазвучали заявления о нецелесообразности пребывания в этой организации?
— В рамках существующей на бывшем советском пространстве политической культуры Армения — страна демократическая. Тут выражаются очень разные мнения. Уличная активность, попытка влиять улицей на политические процессы в Армении — это часть политической культуры. Происходят разного типа такого рода акции, и про-, и контра-. Они усиливаются, когда есть для этого повод. В данном случае — противостояние с Азербайджаном, приезд спикера ПП Конгресса США — они же не каждый день приезжают, — вызвали соответствующие акции. Я бы не сказал, что очень большие. Но по меркам ереванской политической жизни это вещь вполне нормальная.
То же самое с высказываниями различного рода в соцмедиа, в соцсетях, в прессе и т.д. Это тоже один из видов дискурсов. Ну, не политологи же это делают — это делают люди, которые эмоционально относятся к происходящему, ожидания которых от таких структур, как ОДКБ, как организации, предназначенной для обеспечения безопасности, а также от разных иностранных держав и т.д. не всегда сбываются, и эти люди соответствующим образом реагируют.
Что касается реальной политики, то я не думаю, что такая перспектива сколько-нибудь серьезно стоит перед армянской политической элитой.
— А что касается раскручиваемой в российских СМИ и российскими экспертами темы якобы русофобизации Армении?
— Во-первых, эти эксперты, скажем так, не всегда арменологи, не всегда люди, которые хорошо разбираются в ситуации здесь. Я бы не стал называть это русофобией, но различное отношение к России со стороны различных групп населения в Армении есть, как и в любой другой постсоветской стране. Такого рода настроения есть и в Украине, и в странах Балтии, и в Белоруссии, и в Казахстане, и в Узбекистане… В самой России есть люди, которые выступают против политики, которую проводит Российская Федерация. Они это делают иногда открыто, иногда скрытно, в одних странах это возможно делать, в других невозможно. Это явление, которое охватывает какое-то количество людей и часть политического дискурса. Сосредотачиваться на этом явлении, выпячивать его, относиться к нему как к глобальному процессу, мне кажется, это преувеличение. Реальная ситуация много сложнее.
— Госсекретарь США Блинкен уже несколько раз звонил Алиеву, предупреждал о недопустимости возобновления военных действий и необходимости отвода азербайджанских войск с территории Армении. Между тем, Азербайджан, начиная с 1994-95гг. и по сей день, постоянно нарушает все договоренности о перемирии и не только. Способно ли решительное вмешательство США если не остановить, то заморозить агрессивные планы Баку и Анкары? В этом контексте как долго может продлиться нынешнее затишье?
— Не думаю. Во-первых, я не думаю, что будет какое-то решительное вмешательство. Решительное вмешательство — это не телефонный звонок и не заявления, а нечто гораздо более серьезное, что не будет применять к нашему региону по тем причинам, которые я изложил выше. У США есть довольно много забот за пределами Армении. Таких ситуаций, которые складываются у нас, в мире не один десяток.
Во-вторых, неужели мы думаем, что Алиев не учитывает все эти перспективы, развивая свою политику. Совершенно справедливо Вы сказали, что эта политика существует более 30 лет, а после 2020 г. она гораздо более интенсивна. И это не случайность. Это — стратегия. И изменить ее можно бы было, если бы было какое-то очень резкое серьезное давление со стороны, которое могло бы помешать такую политику проводить. Такого давления не просто нет — его трудно представить. Инструментов, чтобы давить на Азербайджан, да еще вместе с Турцией, которая целиком поддерживает позицию Азербайджана, нет. Я был бы рад ошибиться, но, думаю, такого рода вспышки эскалации будут еще. Не знаю, когда — через месяц, три или через неделю, полгода. Но мне очень трудно представить, что Азербайджан изменит свою политику от того, что кто-то позвонил и что-то сказал.
— Какие, на Ваш взгляд, основные мессиджи нес визит г-жи Пелоси и можно ли ожидать от США практических шагов по замораживания военной помощи Азербайджану и т.д.?
— Не думаю, что можно ожидать таких серьезных мер, не думаю, что можно ожидать от США резкой позиции по отношению к Турции сейчас на фоне всего того, что творится на Ближнем Востоке, в Украине и в Европе. Не думаю, что такого рода сильное давление может оказываться на Азербайджан.
Какое-то значение, конечно, имеет позиция внешних игроков, в т.ч. США. Какие-то мессиджи были переданы. Основной мессидж понятно какой. Есть очень серьезные риски глобального нарушения системы безопасности, которая и так довольно хлипкая.
Каждое лыко в строку. Такого много, связанного с Европой, Америкой, с Россией, Ираном и т.д. Но представлять себе, что один визит, один или десять разговоров с Пелоси могут перевернуть ситуацию в регионе, это, по-моему, наивно.
