Начатый президентом Казахстана Касым Жомартом Токаевым процесс масштабных реформ политической системы страны по переходу от суперпрезидентской формы правления к президентской республике с сильным парламентом привлек к себе внимание множества экспертов в самом Казахстане и за его пределами. Высказываются самые разные мнения. Свою точку зрения представил и Чрезвычайный и Полномочный посол, глава дипломатической миссии Армении в Казахстане и Кыргызстане в 1993-1999 гг. Арман МЕЛИКЯН.
«В Казахстане действующим президентом запущен процесс демократизации страны. Старт был дан на днях – Касым Жомарт Токаев покинул пост главы правящей партии, а ряд важнейших государственных постов, в том числе и глав регионов, смогут занимать лишь беспартийные. Готовятся радикальные изменения в Конституцию страны, по которым планируется провести референдум. Горбачевизация? Скорее всего, для Казахстана это путь к распаду политический системы с последующей дезинтеграцией и возможным распадом страны. Времени — год. Видимо, за этот период должны быть созданы и объединенные вооруженные силы тюркоязычных государств. Процессы идут с большим ускорением», — написал дипломат на своей странице в Facebook.
«РА» попросила г-на Меликяна ответить на появившиеся в этой связи вопросы.
— Почему демократические преобразования в Казахстане должны привести к дезинтеграции и возможному распаду страны?
— Родоплеменная структура казахской этнической общности по сути своей диктует авторитарные методы управления страной. Сотни племен объединены в рамках трех крупных структур – старшего, среднего и младшего жузов. Есть также и внежузовые племена. Родоплеменная структура общества обладает четкой иерархичностью, в которой «прописаны» обязанности, права и привилегии каждого члена семьи под управлением ее главы. То же касается отдельных родов и племен.
В то же время, в Казахстане проживает более сотни различных этно-национальных групп, крупнейшей из которых являются русские. Президент Назарбаев при построении государственности независимого Казахстана выбрал такую модель, которая, с одной стороны, позволяла по возможности нивелировать негативные проявления казахского трайбализма, а с другой — постепенно трансформировала Казахстан в государство казахов, при том, что на момент обретения независимости последние там не составляли большинство населения. К началу 2022 года примерно 30% русского и русскоязычного населения в структурах госуправления страны, в том числе и в силовых структурах, была представлена всего 2% чиновников и офицеров.
Вместе с тем, Нурсултан Назарбаев позиционировал себя в качестве толерантного в национальных вопросах лидера нации, уход которого может нарушить межнациональный мир в стране. Придерживаясь такой модели, первый президент страны автоматически стал тем стержнем, вокруг которой консолидировалось казахстанское общество, при том, что все его компоненты имели и веские причины быть недовольными своим положением. Этот консолидирующий потенциал Назарбаева эффективно сработал и в плане временной нейтрализации центробежных тенденций, проявлявшихся в ряде регионов. Тем не менее, как бы банально это ни звучало, президент Назарбаев восстановил против себя все общество тем, что открыл доступ к неуемному и незаконному обогащению для членов своей семьи и своих ближайших соратников и сподвижников.
В начале января массовые беспорядки во многих городах Казахстана положили начало демонтажу системы управления, построенной вокруг личности Назарбаева. Он подал в отставку с поста главы Совета безопасности Казахстана и начался законодательный процесс по лишению его ряда привилегий и почетных званий, который постепенно был трансформирован в «директивное» предложение действующего президента Токаева: внести изменения в действующую конституцию страны, благодаря которым будет запущен процесс демократизации государства и передачи парламенту ряда полномочий, ранее принадлежавших президенту страны.
И вот тут-то и заложена мина, обладающая колоссальной разрушительной силой. При описанной выше авторитарности взаимоотношений внутри самой казахской этно-национальной общности, а также последовательно в законодательно-приказном порядке достигнутой фактической политической маргинализации русского и русскоязычного 30% меньшинства и в отсутствие персонифицированного консолидирующего стержня в лице Назарбаева, формальная демократизация на бумаге приведет лишь к обострению внутриказахских разборок и конфликтов в борьбе за власть и ресурсы, которая, на каком-то этапе, перерастет также и в противостояние с не казахским этническим элементом.
То есть, прямым следствием такой схемы демократизации страны может стать всплеск трайбализма и подъем центробежной волны в казахонаселенных регионах, а ожидаемое противостояние казахского этнического элемента с нетутильным славянским элементом стимулирует региональный сепаратизм там, где последний составляет большинство населения.
— Вы считаете, что это произойдет в течение одного года. И за этот же период, по Вашим словам, должны быть созданы и объединенные вооруженные силы тюркоязычных государств, т.н. Армия Турана. В чем взаимосвязь этих двух процессов?
— Дело в том, что для осуществления предложений президента Токаева понадобится несколько месяцев (в том числе и на проведение референдума по поправкам в Конституцию) и какое-то время уйдет на преодоление естественной политической инерционности, присущей традиционально-консервативным этническим элитам, а также выявление дееспособных лидеров. Учитывая способствующий ускорению политических процессов негативный геополитический контекст происходящего в Евразии (например, война в Украине), мне кажется, что в Казахстане описываемый сценарий может быть реализован в течение года.
Что же касается реализации под эгидой Турции проекта по созданию объединённой армии Турана в привязке к ожидаемым в Казахстане событиям, то тут следует иметь в виду, что в качестве основных угроз национальной безопасности и территориальной целостности страны власти рассматривали Китай и Россию. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что вследствие инициирования Россией военных действий в Украине и, как следствие, роста антироссийских настроений в казахской среде, а также политическая поддержка России Китаем, нарушен установленный ранее военно-политический баланс, составлявший основу обеспечения собственной безопасности для Казахстана — Россия обеспечивала и гарантировала территориальную целостность страны на случай попытки реализации агрессии со стороны Китая.
В новой обстановке эта схема может не сработать, и не только как следствие ослабления России. Тесный, многосторонний военный альянс тюркских государств во главе с членом НАТО Турцией может показаться заманчивой альтернативой по обеспечению собственной безопасности в первую очередь для Казахстана. Особенно в период роста националистических настроений, порожденных попыткой поверхностной демократизации страны. Другое дело, чем все это обернется для Казахстана на практике.
— По Вашим данным, на каком этапе процесс формирования Армии Турана, есть ли какие-то конкретные обоснования для подобного утверждения?
— Сложно судить о том, как идет дело в действительности, но для меня очевидно, что проект этот востребован не только в столицах тюркоязычных государств и будет активнейшим образом поддержан некоторыми союзниками Анкары по НАТО. Украинский кризис и внутриполитическая ситуация в Казахстане предоставляют отличную возможность для реализации этого проекта в кратчайшие сроки.
— Какие страны войдут в Армию Турана или уже готовы войти?
— Мне кажется, что активными членами такого альянса станут Казахстан, Азербайджан и, возможно, Кыргызстан. Туркменистан воздержится от участия в силу своего международно признанного нейтрального статуса. Узбекистан, вероятнее всего, не станет спешить со вступлением – скорее всего, предпочтет статус наблюдателя, а не члена. Не исключаю, что в силу ряда причин, приглашение к участию может получить также и Таджикистан. Говорить о российских Татарстане и Башкортостане пока воздержусь.
— Инициатором создания Армии Турана, которую еще называют Исламским НАТО, является член НАТО Турция. Насколько сильны позиции Турции в странах Центральной Азии?
— За прошедшие двадцать с лишним лет позиции Турции в странах Центральной Азии значительно укрепились во всех сферах. Примечательно, что вопреки расхожему мнению, согласно которому есть столкновение интересов России и Турции в этом регионе, реального противостояния там не наблюдается. Скорее можно говорить о непротивлении России росту влияния Турции. Сам процесс я бы даже охарактеризовал как последовательную сдачу некогда доминирующих военно-политических и экономических позиций России пришедшей в регион ей на смену Турции. Более того, по моим данным, российскими функционерами русским активистам неоднократно делались предупреждения о нежелательности их протестной деятельности в Казахстане и предлагался переезд в Россию. Если в Казахстане произойдет взрыв по описанным выше параметрам, то русские там его встретят, не имея собственных лидеров и без ощутимой внешней поддержки.
— Центральную Азию называют еще «мягким подбрюшьем России». Означает ли это, что член НАТО Турция участвует в процессе создания «санитарного кордона» вокруг России?
— При определенных условиях и через лет 8-10 такой поворот возможен. Все будет зависеть от того, насколько гладко удастся реализовать планы по переформатированию Евразии до того. Сейчас непосредственно России действия Турции, пожалуй, не угрожают, хотя некую видимость санитарного кордона создавать придется.
— Какое влияние процессы в Центральной Азии оказывают/окажут на регион Южного Кавказа?
— Напрямую предстоящие в Центральной Азии события затрагивать Южный Кавказ будут лишь отчасти. Другое дело, что война в Арцахе в 2020 году стала неким триггером роста авторитета Турции в тюркоязычных государствах, предметным доказательством дееспособности Анкары в деле защиты интересов своих союзников по альянсу. А это особенно важно для обоснования смены ориентиров при формировании новой системы обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности странами постсоветской Центральной Азии. Должен, однако, добавить, что цену им придется заплатить несоразмерно высокую, результат же будет совсем не тот, которого сегодня там ждут.
