Соловей Тарона: больной Комитас узнал лишь его

«Шахмурадян — семя армянской земли, питаемое армянской водой и выжженное армянским солнцем, — обладает прекрасным, ярким и энергичным голосом. Как же мы армяне будем гордиться им, тем, который еще стоит на пороге весны своей деятельности стоят его активности»

Комитас

Если бы он продолжил ремесло своего отца Саркиса, довольно известного в Муше, он стал бы кузнецом, и в армянской музыке не было бы славного певца Арменака Шахмурадяна, получившего титул соловей Тарон. Но его благодать была дана свыше. С восьми лет во время учебы в школе он посещал местный церковный хор. Однако все прекратилось из-за безвременной кончины отца, а у матери не было средств для образования ребенка. К счастью, поняв незаурядный дар голоса ребенка, предстоятель Духовной епархии Муша епископ Нерсес Караханян усыновил его и отправил учиться в потомственную школу знаменитого монастыря Святого Карапета в Муше.

Однако Арменаку не понравилась уединенная обстановка церкви, и он вскоре вернулся на родину. На этот раз тот же епископ за свой счет и с рекомендательным письмом отправляет его в Эчмиадзин на учебу в Геворгян семинарию. Здесь он становится солистом хора своего учителя музыки великого Кара-Мурзы. Его великолепный голос и качественное исполнение скоро привлекли внимание молодого Комитаса, пришедшего на смену Кара-Мурзе. С тех пор молодой певец находился под опекой Его Святейшества Армянской песни. Около полутора лет он формировался под непосредственным руководством Комитаса и взрослел с его профессиональными советами. Кстати, его однокурсниками были Аветик Исаакян, Григор Сюни, Дереник Демирчян, с которыми он дружил и впоследствии, в течение много лет.

Он продолжил бы учебу в семинарии, если бы не стал участвовать в студенческом восстании против консервативно-отсталой атмосферы и практики руководства школы. Но и на этот раз удача улыбнулась Арменаку, он при посредничестве Хримяна Айрика едет в Тбилиси (Грузия) и становится учеником Нерсисянской школы. Вскоре он знакомится со многими великими армянами Тбилиси: Газаросом Агаяном, Геворгом Башинджагяном, Ованнесом Туманяном и с другими. А в школе его учителем был еще один великий — Макар Экмалян.

1896 г. Окончание учебы. В Западной Армении начались погромы Хамида. Со стороны тбилисских армян прокатилась волна протестов против зверств султана. Певец был одним из их  участников. Царская полиция арестовала его и бросила в тюрьму Метехи, а затем передала его Турции как гражданина этой страны. Переводимый из одной тюрьмы в другую, он попадает в Карс. В течение восьми месяцев единственным утешением Арменака была песня, благодаря которой он завоевал доброе отношение начальства и дружбу заключенных. И о диво! Окрыленная песня проходит сквозь крепкие стены тюрьмы, и достигает турецкого консула Фуадбе, который отправляет его в свободную ссылку в его родной Муш. В своем родном городе он в течение двух лет преподает в той же потомственной школе, руководя своим хором.

В те дни Комитас, обеспокоенный судьбой своего бывшего ученика, посылает из Эчмиадзина  письмо. «Скажите Арменаку, чтобы он не оставался в Эрзуруме, он должен поехать в Италию, чтобы обработать свой голос». Но как мог ссыльный пересечь турецкую границу? При посредничестве школьной администрации он получил ливанский паспорт, якобы для лечения. Но вместо Ливана он на французском корабле отправился в Париж. Во французской столице он принял участие в церемонии освящения церкви, построенной на средства мецената Александра Манташянца, став первым певцом, принявшим в ней участие. И здесь снова удача улыбнулась Арменаку. В Париже он стал  учиться у всемирно известной певицы Полины Виардо, которая взялась заниматься с ним два года, и бесплатно.

Затем он поступил в Парижскую консерваторию. 27 января 1911 г. его звезда засияла! Он пел Фауста в одноименной опере Гуно. Успех был потрясающий. По просьбам парижской прессы и меломанов спектакль с его участием повторялся около месяца. Шахмурадян единодушно был признан «самым привлекательным тенором» Франции того времени. Затем солист Парижской Гранд Опера даст концерты в Каире, Константинополе, Тбилиси (Грузия) и в Баку. Его поддерживает великий меценат Александр Манташянц. С 1914 г. Арменак Шахмурадян живет в Америке, дает концерты в крупных городах Америки, в странах Европы и Азии.

Уставший от странствий и с уже расшатанным здоровьем, материально необеспеченный певец, восхищавший зрителя, вновь возвращается в Париж и спешит к своему великому учителю-Комитасу, страдающему в больнице. В больничной палате по совету врача он поет ему песню «Армения, райская страна», первое четверостишие которой волшебным образом действует на страдающего гения. Комитас встает с постели, поднимает руки, чтобы обнять певца, и произносит единственное слово: «Мой Арменак!» И это все. Затем снова наступает тишина, Комитас не узнает, не слышит и не отвечает на вопросы певца, который его обожал. Он подходит к окну, прижимается лицом к стеклу и принимает обиженный вид. Шахмурадян долго не мог выйти из больничной палаты.

Девять лет спустя в той же психиатрической больнице скончался и «соловей Тарона» и «самый привлекательный тенор» Франции. «Были и другие армянские певцы, но такого как Арменак Шахмурадян не было. Если вы спросите меня, я скажу, что он прожил славную жизнь. И неважно, как и почему он умер, потому что немногим людям удается почетно умереть» — писал в те дни Уильям Сароян.

И остаются слава и заслуги, против которых смерть бессильна.

Акоп СРАПЯН / Armenpress /