Никакие территориальные захваты посредством грубой силы не могут считаться окончательно заверенными, и в этом плане позиция Сопредседателей Минской группы ОБСЕ должна быть четко озвучена – такое мнение высказал в интервью корреспонденту «РА» Арман Меликян, Чрезвычайный и полномочный посол, экс-глава МИД Республики Арцах
— Сопредседатели Минской группы (МГ) ОБСЕ — Россия, США, Франция — призвали стороны азербайджано-арцахского конфликта возобновить переговоры в формате МГ. Отметим, что Ереван и Москва сразу после подписания 9 ноября 2020г. трехстороннего (Россия, Армения, Азербайджан) соглашения о перемирии указали на важность восстановления переговорного процесса в рамках МГ и обсуждения вопроса статуса Арцаха. Аналогично высказались и США с Францией. Противится этому Баку, утверждая, что конфликт, якобы, решен и обсуждать нечего. Тем не менее, в середине февраля сопредседатели провели on-line встречи с главами МИД Армении и Азербайджана, после чего замолчали на целых два месяца. В начале апреля нарушил молчание заместитель помощника госсекретаря США Джордж Кент, заявив, что, несмотря на кажущуюся победу Азербайджана в войне осенью 2020г., кризис не разрешен, а самое главное — помочь двум странам договориться об окончательном статусе Арцаха. Вместе с тем г-н Кент упрекнул Россию в том, что свои действия в Арцахе она не согласовала с США и Францией. Что происходит в стане посредников? Исчезло ли былое единство в их позиции? И не заняты ли они сегодня не столько урегулированием, сколько выяснением отношений между собой?
— Между сопредседателями в принципе согласие было в одном — никто из них не осудил попытку Азербайджана решить вопрос использованием военной силы. Изначально все стороны в переговорном процессе прекрасно понимали, что происходит. И, несмотря на то, что одним из базовых принципов урегулирования являлся отказ от применения силы и угрозы ее применения, тем не менее, когда эта сила была применена на практике, сопредседатели к этому отнеслись достаточно спокойно.
Были попытки остановить кровопролитие: три попытки по очереди сделали президенты России, Франции и США, но ни одна из них Азербайджан не остановила. Судя по тому, что в принципе все посредники к этому отнеслись достаточно спокойно постфактум, можно сказать, что в этом у них было некое единение. Никто не осудил ни во время, ни после. Каких-либо действий предпринято не было. То есть все стороны стали ждать, как будут развиваться события на месте.
Мне понятно то, что американский и французский сопредседатели постфактум уже могли обвинить Россию в каких-то действиях, которые не были согласованы с ними. Но, учитывая то, что ситуация, в принципе, вышла из-под контроля, и каждый из них был волен действовать так, как считал нужным, то соответственно на этот период можно сказать, что работа МГ и сопредседателей была парализована, и каждый из них делал то, что считал нужным в данный момент.
Сейчас, судя по всему, есть желание возобновить политические контакты в рамках деятельности Минской группы. Посмотрим, как у сопредседателей получится согласовать свои подходы и позиции, согласовать повестку дня. Судя по тому, что буквально сегодня (14 апреля — ред.) было озвучено заявление сопредседателей на эту тему, был призыв возобновить диалог на высшем уровне, это говорит о том, что по каким-то аспектам сопредседатели пришли к некоему единому знаменателю.
Другой вопрос, что, как мне кажется, контакты на высшем уровне премьер-министра Армении и президента Азербайджана, вероятнее всего, можно будет возобновить не ранее, чем осенью, потому что в Армении пройдут парламентские выборы (в июне — ред.), будет формироваться новый кабинет, да и летний период — время отпусков, а в это время обычно дипломатическая активность угасает. Поэтому, если уж они вознамерились возобновить процесс на уровне контактов лидеров двух стран, то в лучшем случае это можно будет подготовить где-то к осени.
Но есть аспекты, которые, конечно, вызывают определенную настороженность. И первым делом это следующее. Никакие контакты, никакие заявления сопредседателей МГ не могут и не должны быть направлены на то, чтобы закрепить на правовом и политическом уровне те результаты, которые имели место до установления перемирия, до 9 ноября. Никакие территориальные захваты посредством грубой силы не могут считаться окончательно заверенными. И в этом отношении я считаю, что сопредседатели должны свою позицию четко озвучить. В сегодняшнем их заявлении этой позиции, во всяком случае, я не услышал.
Что касается дальнейшего, то, конечно, в принципе команды премьер-министра Армении и, вероятно, президента Азербайджана должны подготовить свои запросные позиции по переговорному процессу. И есть аспекты, которые, несомненно, армянская сторона должна дополнить. В частности, это проблема преданных Арменией армянских беженцев из Азербайджана — более полумиллиона человек, которая тоже должна быть включена в повестку переговоров в обозримом будущем как часть процесса урегулирования конфликта.
— Вы как политический консультант Сети гражданского общества «Беженцы и международное право», которая почти 20 лет требует включения в повестку переговоров проблематики более 500 тысяч беженцев-армян из Азербайджана, которые по международному праву имеют право также на территориальную компенсацию за потерянную родину, а ее ресурс — территории, перешедшие под контроль Арцаха в ходе войны 1990-ых, считаете, что после войны 2020г. этот вопрос не потерял актуальность?
— Проблема беженцев остается актуальной. Проблема возмещения их всех потерь, в том числе их территориальной квоты, остается на повестке дня. Во всяком случае, эта проблема должна быть разрешена. Потому что без разрешения проблемы беженцев-армян из Азербайджана проблема урегулирования решена быть не может. Хотя и переговаривающиеся непосредственно стороны конфликта и сопредседатели за эти годы сделали немало, чтобы предать забвению эту тему.
— Ереван и Степанакерт, помимо вопроса статуса Арцаха, поднимают вопрос деоккупации оккупированных Азербайджаном в ходе войны 2020г. территорий. Имеются в виду Шуши и Гадрут или еще какие-то территории?
— По всей вероятности, речь идет о тех территориях, которые были оккупированы азербайджанскими вооруженными силами в рамках Нагорно-Карабахской автономной области. Это территории, которые остались подконтрольными Азербайджану еще в период войны 1992-94гг. Это часть Мартунинского района, часть Мартакертского и Шаумяновский район. Теперь уже это Шуши с сопредельными территориями и Гадрутский район. Ограничиваться только территориальными потерями, которые вместе с Шуши мы имели в прошлом году, видимо, нельзя. Все должно иметь свою логику. Раз уж мы говорим в данный момент о территории НКАО, то эта территория, для того чтобы она представлялась целостной, содержит еще и другие районы, которые находятся сегодня под азербайджанской оккупацией.
— Сопредседатели в своем последнем заявлении предлагают продолжить переговоры на основе «хорошо известных элементов и принципов урегулирования». Таковыми являются Мадридские принципы, часть которых уже реализована посредством агрессии Азербайджана против Арцаха прошлой осенью. В Мадридских принципах речь шла о промежуточном статусе Арцаха, а сейчас посредники говорят о необходимости договориться об окончательном статусе. Что происходит?
— Да тут сам черт ногу сломит, что происходит. Потому что одно дело, что было озвучено в свое время публично, а другое, что все это время шел переговорный процесс, в ходе которого могли вноситься определенные изменения, достигаться какие-то новые договоренности по деталям, о которых наша общественность еще не знает. То есть за последнее десятилетие могло много чего там произойти, многое могло измениться. И все это могут валить в одну кучу и говорить, что это базовые принципы.
Нарушен основной базовый принцип — неприменение силы и неприменение угрозы силы. Этот принцип нарушен. Это означает, что все прочие базовые принципы могут быть нарушены тоже. И кто будет это контролировать? То есть, если сами сопредседатели от принципа неприменения силы как-то так незаметно отошли, здесь уже все возможно. Поэтому, я думаю, будет формироваться некая новая политическая повестка и избирательно могут быть использованы те или иные принципы, которые будут теперь называться основными базовыми принципами, другие — вторичными. Тут места для игры — непочатый край и огромное поле.
— Мне показалось неслучайным, что заявление сопредседателей было распространено на следующий день после звонка президента США своему российскому коллеге с предложением встретиться и обсудить Украину. Здесь, на Ваш взгляд, есть какая-то связь или так вышло?
— Давайте, я так сформулирую. Все, что происходит в регионе Ближнего Востока и на стыке европейских границ России с Евросоюзом и буферной зоной, состоящей из государств Прибалтики, Польши и Украины, следует рассматривать в контексте единого геополитического процесса. Он даже шире описанных территорий. Его охват гораздо шире. Но пока что активное взаимодействие или противодействие происходит именно в данных регионах. Поэтому любая фигура может быть перемещена и использована…
Ситуация, скажем, сложившаяся на Южном Кавказе, может быть использована во время торгов по Донбассу и наоборот. Но в Армении мало представляют реальную ситуацию на Донбассе, каково там соотношение сил… Мало кто знает, например, что в свое время вооруженные силы ЛНР, ДНР взяли под контроль гораздо более обширную территорию, чем та, которую они сегодня контролируют. Они часть этой территории без боя сдали. Но на этой территории проживают те же русские, русскоязычные граждане, которые, скорее, на стороне ЛНР и ДНР, чем на стороне украинских властей, и их там немало. Насколько я понимаю, там более миллиона граждан Украины русского происхождения или русскоговорящих украинцев, симпатии которых на той стороне, они сегодня находятся в зоне контроля украинских ВС.
Это дополнительный фактор, который был, может быть, использован как той стороной, так и другой. Есть очень много неучтенных факторов, которые мы отсюда не видим и не знаем, в какой момент, который из них там заговорит и как это может откликнуться здесь у нас. Для того, чтобы было полное понимание, должны быть соответствующие инструменты и структуры, которые бы занимались предметным сбором информации, ее анализом и выдачей рекомендаций. У нас пока этого нет. Поэтому достаточно сложно усматривать прямые взаимосвязи. То, что мы видим, это то, что лежит на поверхности. Могут быть и другие, более глубокие, более предметные связи, которые могут оказать влияние на ситуацию на Южном Кавказе, если в регионе Донбасса возобновятся боевые действия.
— Я спрашиваю об этом потому, что на фоне возможного обострения на Донбассе Турция, которая и в Украине играет не совсем дипломатичную роль: проводит масштабные поставки вооружения Азербайджану, они уже провели несколько учений. Недавние высказывания Алиева, которые, на мой взгляд, являются демаршем против Армении и России, порождают ощущение ведущейся Анкарой и Баку подготовки к войне в регионе, причем не только и не столько против Армении, и желанием воспользоваться отвлечением внимания России на Украину…
— Я думаю, у России достаточно сил и средств, чтобы не отвлекать каких-то ресурсов с Южного Кавказа и перенаправлять их в регион Донбасса, если речь идет о вооруженных силах. В этом отношении отвлекающий маневр не может сработать. Наоборот. Вся линия, которая может быть подвержена рискам атаки, будет укрепляться от Южного Кавказа до Донбасса, включительно России. Это, я думаю, бесспорно.
Другое дело, что Турции преподана определенная миссия, в нашем регионе, в первую очередь. Но эта миссия имеет несколько направлений действия. Это Южный Кавказ, далее южное направление — на Иран, на восток — в Центральную Азию и в данном случае пока что на третьем месте по значимости — российское направление, Северного Кавказа.
Конечно, Турция очень активна в Грузии, где она освоила Черноморское побережье и проложила фактически автономную коммуникационную связь с Азербайджаном по южным регионам: это железная дорога и те энергоперекачивающие мощности, которые далее идут через территорию Турции на Запад. Это все коммуникативные связи, которые подлежат пристальному вниманию, охране и использованию определенных не только материальных, финансовых ресурсов, но и ресурсов военного плана. То есть, Турция во многом сегодня госпожа положения и на юге Грузии.
В этом отношении нам, конечно, не следует расслабляться. Заявления Алиева, может быть, выглядят гротескными, но это не имеет значения. Нам следует трезво оценивать ситуацию, трезво оценивать ресурсы, которыми обладаем сами и которыми обладают Азербайджан и Турция. И надо понять, какими политическими, экономическими, военными ресурсами обладают те же Иран и Россия — смогут и захотят ли они в час Х эти ресурсы задействовать. Это вопросы, на которые мы сами себе должны ответить.
— Вы убеждены, что ситуация в нашем регионе во многом будет зависеть от развития геополитических процессов. Каких конкретно? С какой стороны ждать угрозы?
— Первая угроза идет у нас изнутри. Это наша практическая неготовность к оценке ситуации, которая складывается вокруг нас и на глобальном уровне. Это главная угроза, которую нам нужно будет устранить.
Что касается характера этой угрозы, она объективна, я имею в виду угрозу, которая проистекает из специфики геополитических процессов, которые в настоящее время являются наиболее актуальными. То есть геополитический вектор в данный момент направлен с Запада на Восток, и это вектор, который несет в себе волну насилия. Эта волна насилия прошла через арабский мир, сейчас докатилась до Южного Кавказа и Ирана, и она пойдет скорее всего дальше. Наша задача сделать так, чтобы она нас, после этой войны особенно, просто обошла. Как это надо будет сделать, это отдельный разговор, это вопрос работы профессионалов, которые будут в состоянии оценить угрозы и выстроить необходимые меры противодействия им.
