То, что впереди, оно должно быть хорошо

“Театр должен быть всегда. Без театра нельзя: театр это обязательно”, — считает  художественный руководитель Ереванского государственного русского драматического театра им.К.Станиславского Карен Нерсисян, который в эти дни готовится к премьере  спектакля “Люди. Звери. Обстоятельства” по пьесе известного американского драматурга Дона Нигро. Премьера назначена на 19 и 20 декабря. И хотя времена у нас тяжелые, и кажется, что совершенно не до театра или каких-либо других культурных мероприятий, режиссер спектакля считает иначе.

-Все время жить в депрессии нельзя. Я прекрасно понимаю, что у нас сейчас не будут раскуплены все билеты и народ не повалит на спектакль по вполне понятным причинам. Но вот сколько зрителей будет — и слава Богу. Мне кажется, что после тяжелой психологической травмы, которую мы получили, на фоне которой даже ковид перестал казаться страшным, нужно найти в себе силы выйти из этого состоянии. Трудно нашим гражданам, трудно и артистам и сотрудникам театра, которые должны находиться в постоянном тренинге. Сколько бы мы ни репетировали, даже целый год, чудо на сцене всегда происходит тогда, когда в зале есть зритель. Только когда на сцену смотрят зрители, у артистов происходит выброс эмоций, “гормонов”, обмен энергией со зрительным залом. Все включается в этот момент. Вот во время репетиций с артистами стоит зайти кому-то со стороны (двум-трем людям), на минуточку присесть в зале, как артисты преображаются и начинают играть совершенно по-другому. Это все происходит на уровне подсознания. Энергия идет совершенно другая. Надо начинать… Все антиковидные меры в театре строго соблюдаются, многие у нас уже переболели и ходят с “чемоданом антител” в своем организме… Дай Бог, чтобы все состоялось…

— Когда я шла к вам, подойдя к театру, увидела афишу грядущего спектакля — “Люди. Звери. Обстоятельства”. В этот момент подумала: а ведь как актуально сегодня звучит его название…

-Да… действительно… Собственно, наш спектакль об этом: там есть тема, что нами движет? Разум или животные инстинкты? Причем автор пьесы все это преподносит с тонким юмором, и мы это преподносим с юмором, потому что о серьезных вещах можно говорить только так, иначе просто невозможно. Но это не относится к тому, что произошло со всеми нами, с нашей страной — к нашей трагедии. Это большой, жуткий рубец, который на нашем сердце, который останется и не забудется никогда. Но нам с этим надо жить. Есть в пьесе персонажи, которые говорят о том, что надо верить, надо верить, что все у нас будет хорошо. То, что впереди, оно должно быть хорошо. Даже если у нас закрадываются мысли о чем-то плохом. Но жить с этим невозможно. Наша задача жить, любить, работать. А иначе как? Потому должен быть театр. Театр — это ведь не ресторан, не услуги по развлечению. В театр приходят для того, чтобы чувствовать плечо рядом сидящего в кресле человека. Мы приходим  сюда, чтобы общаться и быть вместе. Я помню страшные, холодные, темные 90-е, когда люди, несмотря ни на что, со свечками в руках и в пальто сидели в неотапливаемом театре и смотрели спектакль. В театрах были аншлаги: люди шли, потому что театр — это то место, где происходит какой-то обмен энергией. Театр — это такой остров культуры, жизни, здоровья, объединения. Мы сейчас тоже могли бы не репетировать, засесть дома, не работать, читать ужасы в фейсбуке и биться головой об стену. Но надо верить в хорошее. Да, страшно, да, непонятно, да, может впереди будет все очень плохо. Но здесь и сейчас, в данную секунду надо радоваться тому, что есть. Эти слова звучат у нас в финале пьесы. Даже если тебе кажется, что у тебя ничего нет, не может такого быть: оно где-то есть, если ты в это веришь, ты влияешь на ситуацию. Мысль материальна.

— Я знаю, что вы готовите для детишек, в том числе и из Арацаха, новогодний спектакль. Что собираетесь показывать?

-Как только в Армении стали появляться первые беженцы — семьи с детьми из Арцаха, мы стали играть для них благотворительные спектакли. Ну и сейчас, что бы ни происходило, считаем, что детей лишать праздника нельзя. Мы покажем “Снежную королеву”: для беженцев он будет благотворительным, а остальные желающие могут приобрести билеты. Я вспоминаю свое детство, когда ждал Нового года как чуда, счастья. Меня водили во все театры, где шли новогодние детские спектакли. Я даже ребенком понимал, что где-то спектакль был хороший, а где-то халтура… Но все равно это был такой праздник, с подарками и ощущением большого счастья. Да, город не будет украшен, не будет на площади новогодней елки, но к нам милости просим на зимнюю сказку “Снежная королева”. 25, 26 и 27 декабря будем давать по два спектакля в день, а в январе, если поймем, что есть востребованность, сыграем еще несколько спектаклей.

— А на будущее какие новые постановки планируете?

— Мольера “Плутни Скапена” и “Вишневый сад” Чехова. Чехова у нас в репертуаре театра нет и я считаю, что он должен быть обязательно. Во-первых, это русский театр, а во-вторых, Чехов не только русский драматург, как и Шекспир — не только английский. Это два театральных Бога, да и Мольера я тоже отношу к ним. Шекспир у нас в репертуаре есть, Чехов будет в будущем, а пока планирую подойти к работе над Мольером. Постановка “Вишневого сада” требует серьезных финансовых затрат: нужно много костюмов, да и пьеса, так сказать, “густонаселенная” и т.д. В нынешних условиях тратить большие деньги на постановку не этично — лучше помочь семьям беженцев.  Пока начну с Мольера: это прекрасная, вечно живая, мощная, корневая классика, и это комедия, что тоже сегодня нужно. Может, параллельно начнем работу еще и над японской пьесой Коки Митани “Академия смеха”. Это пьеса на двоих, которую я знал: ее принес один из актеров театра и предложил поставить. Очень хорошее произведение: комедийно-философская притча. Играют два артиста: камерно, экспериментально-лабораторно начнем и эту историю.

— Что бы вы пожелали нашим читателям, всем гражданам страны в эту трудную годину?

— Перефразирую немного слова одного из героев нашего спектакля “Люди.Звери.Обстоятельства”, чтобы дословно не цитировать. Он говорит: я такой хороший, такой замечательный, я работаю все время на благо своей страны, родины, близких, своего окружения. Но почему Бог позволяет убивать наших детей? Он находит оправдания, говорит, что у Бога есть на это ответы, и буквально в следующей фразе утверждает, что Бога нет. Это там, в пьесе, страшный кусок, когда человек говорит, что все самообман, все плохо и мы никому не нужны: Бога не существует — мы сами его придумали. Но потом герой заставляет себя замолчать, не думать об этом, потому что иначе не сможет жить дальше. Просто эту тему закрывает и говорит, что нужно работать: работать, работать, в одиночку, в темноте… И я сам удивляюсь, как это оказалось так актуально сегодня: как выстрелила эта пьеса, которую я вынашивал пять лет… Нужно жить, любить. Да, для нашей нации такие потери, исход, это реально психологическая травма. И в этой ситуации театр может взять на себя психотерпевтическую функцию. Ведь что делает хороший психотерапевт? Он ведь не убеждает, что всего этого нет, а наоборот, говорит, что нужно принять сложившуюся ситуацию, осознать и с этим жить дальше — любить, рожать детей.Потому что мы люди, которые попали в определенные обстоятельства…

— А вокруг нас звери…

— Ну, главное, чтобы самим не превратиться в зверей… Не всегда быть зверем плохо. Иногда смотришь на кошечку или собачку и завидуешь: думаешь, как ей хорошо жить и какая она хорошая… Но есть у зверей и низменные инстинкты. А у нас все-таки есть воля, разум, сердце, любовь. Великий русский писатель Федор Достоевский сказал такую “смешную” фразу: “Красота спасет мир”. Три слова. Но это так. Слово Красота равняется Любовь.Он точную формулу вывел — по-другому никак. А если ты хочешь жить, то должен понимать, что нужно стремиться к красоте.