Геополитика с газовым душком

Спустя 10 дней после сенсационного отказа президента России Владимира Путина от строительства газопровода “Южный поток” в Европу через Болгарию и выбора турецкого направления транзита Анкара соизволила определиться с приоритетом. Глава МИД Турции Мовлуд Чавушоглу заявил, что для его страны приоритетным является строительство Трансанатолийского газопровода (TANAP) — проект, являющийся частью “Южного газового коридора”, на который решил сделать ставку Евросоюз.

Примечательно, что заявления главы турецкого МИД прозвучали на пресс-конференции после встречи в Карсе с министрами иностранных дел Грузии и Азербайджана. Ведь TANAP должен пройти в Турцию из Азербайджана через Грузию и стать частью “Южного газового коридора”, который в ЕС назвали приоритетным проектом после отказа России от “Южного потока”. В целом же свои потребности в газе Европа постарается покрыть по различным проектам: строительство СПГ-терминалов, создание трубопроводных связей с “Южным газовым коридором”, а также развитие “офшорных запасов газа” Восточного Средиземноморья и Черного моря.

Отказываться от российских предложений Турция, впрочем, не намерена. По словам Чавушоглу, в соответствии с подписанным 1 декабря меморандумом о взаимопонимании Анкара и Москва ведут обсуждение проекта строительства газопровода из России в Турцию по дну Черного моря вместо “Южного потока”, после чего Турция и даст свой ответ. Пока Анкара то и дело подчеркивает, что “европейский (TANAP) и российский проекты и в среднесрочной, и в долгосрочной перспективе не являются соперниками”.

На лавировании между альтернативными проектами Турция, которая не получила от Путина желаемую 15-процентную скидку на российский газ (президент РФ озвучил цифру в 6%),  попытается все же добиться своего. Переговоры начались 10 декабря и, по словам турецких чиновников, “показали, что нам еще нужно время, чтобы прояснить ситуацию”. Анкара надеется провести несколько встреч с представителями “Газпрома” до начала следующего года. Не исключено, что желанием подстегнуть российскую сторону к еще большим уступкам обусловлен выбор даты объявления о приоритетности для Анкары проекта TANAP.

Минэнерго России и Газпром на момент подготовки материала не комментировали заявления турецкой стороны. Однако российские эксперты, называя “Южный газовый коридор” “голубой мечтой”, сомневаются в возможности его скорой реализации, проводя параллели с газопроводом Nabucco, который много лет обсуждался как стратегический проект ЕС в качестве конкурента российским маршрутам поставки газа в Европу, однако в 2013г. был признан нерентабельным. Они также высказывают сомнения в конкурентоспособности поставок газа из Азербайджана, который, признавая свою неспособность обеспечить полное заполнение трубопровода, предложил подключиться к TANAP Ираку. Между тем, сложная военно-политическая ситуация в Ираке сама по себе затрудняет реализацию подобных планов. С другой стороны, Ирак, Иран, Алжир, Туркмения, по мнению российских аналитиков, могут оказаться “куда более капризными и проблемными контрагентами”, нежели Россия.

В целом, по мнению экспертов, разговоры о TANAP, как о серьезном конкуренте российским газовым инфраструктурным проектам, носят во многом политический характер. Так это или нет в плане реализации TANAP, покажет время — планируется, что первый газ по “Южному коридору” из Каспийского региона должен поступить в Европу к 2019г. Но на сегодняшний день Анкара получила прекрасную возможность вновь привлечь к себе внимание Евросоюза, уже было остывшего к вопросу о принятии Турции в европейскую семью.

После визита Путина в Анкару поспешили еврокомиссары — глава европейской дипломатии Федерика Могерини и два еврокомиссара — по европейской политике и политике добрососедства Йоханнес Хан, а также по гуманитарной помощи и управлению кризисами Христос Стилианидис, заявившие о необходимости ускорить процесс принятия Турции в ЕС, застопорившийся по ряду причин, главной из которых является Кипрская проблема. Как отмечает “Коммерсант”, это прозвучало неожиданно и даже вызвало удивление в правительственных кругах Турции. “Если бы каждый визит российского лидера так благотворно сказывался на наших контактах с ЕС, для нас это была бы большая радость“, — “пошутили” в МИД Турции. А вице-премьер ТР Ялчин Акдоган заверил российских журналистов в том, что “Турция и дальше будет продолжать переговоры о вступлении в ЕС, и делаться это будет в русле свойственной ей многовекторной внешней политики”.

Кроме того, Евросоюз продекларировал намерение выделить Турции €70 млн на содержание сирийских беженцев (их в Турции около 2 млн, и Анкара вынуждена тратить на их содержание около $5 млрд в год.), призвав при этом Анкару к более тесному сотрудничеству в борьбе с воюющими в Сирии и Ираке радикалами “Исламского государства” (ИГ). Этот вопрос педалировал и побывавший 9 декабря в Турции премьер Великобритании Дэвид Кэмерон, напомнивший Эрдогану, что около 500 граждан Британии влились в ИГ, проникнув на территорию Сирии через турецко-сирийскую границу. Анкара в ответ вновь подтвердила свою позицию о необходимости создания зоны безопасности, бесполетной зоны и нежелание “становиться чьим-то наемником”.

Так или иначе, но Турция, с одной стороны, получила возможность продолжить свои геополитические маневры, с другой — сама стала полем геополитической конкуренции, при которой внешние акторы будут пытаться сохранять или искать новые рычаги влияния на Анкару.