За его плечами нелегкая жизнь, обретение исторической родины, мировая известность, премии Грэмми и World Music Award, работа с мировыми звездами, множество записанных альбомов. А еще у него дети и любимый внук по имени Лондон, насыщенная гастрольная жизнь и творчество. Что еще нужно человеку для счастья, когда кажется, что все в этой жизни уже есть и достигнуто? Хотя, смотря для кого как.
Наш герой прошел лишь половину своего жизненного пути: все самое интересное у него еще впереди. В августе этого года исполняется 60 лет нашему знаменитому авангардному музыканту, мультиинструменталисту, композитору Арто Тунчбояджияну. Глядя на него, в это трудно поверить, да и он сам определил себе срок — 120 лет. И зная Арто, его неземную, космическую принадлежность, это не кажется никакой утопией. По случаю юбилея и по заказу Общественного телевидения Армении признанный и талантливый художник-постмодернист, режиссер Армен Ронов снял фильм “Арто ½”, посвященный музыканту. Это не классическая документалка — так сказать, портрет в статичном интерьере, перед микрофоном, когда звезда рассказывает о своей жизни и творчестве.
Здесь интерьер — футбольное поле, на котором сидит Арто, и в перерывах игры с мальчишками и своими друзьями немного рассказывает о себе, но больше философствует. И один из главных мессиджей картины, на наш взгляд, его мысль о футболе как игре, где важна командная, слаженная работа, единение и борьба во имя одной цели… а поле “битвы” не сердца людей, а сама Армения, членами “футбольной” команды которой мы все являемся… в целом же это фильм-поэзия, где есть все: рассказы о родителях, семье, грани природы, война и перемирие, его великолепный коллектив Armenian Navy Band, размышления о жизни и будущем Армении…
Режиссер фильма Армен Ронов нам рассказал, что идея фильма у него вынашивалась давно.
— Еще 17 лет назад, когда Арто впервые приехал в Армению, он был очень впечатлен встречей с исторической родиной. Рожденный и выросший в Турции, он познакомился со своей “матерью”. Когда мы с ним общались, он мне сказал, что его мать живет здесь. Так вот сама идея фильма развивалась от темы “матери”: основа всего сотворения — его и его искусства, начиналась с матери, о которой он много и трогательно рассказывал. Кстати, о его огромной любви к старшему брату Онно, трагически и рано ушедшему из жизни, все знают, но мало кто из его друзей и близких был в курсе, что это была “трилогия”. Отец его был фундаментом семьи — Зевсом, который зрячий, смотрит как семья развивается и куда дети плывут. Приходит время, и он говорит своим детям — а теперь вы должны идти сами по жизни: возможность ознакомления с природой, людьми, ее положительными и отрицательными сторонами, острыми углами дал им отец. Он открыл им двери в мир и сказал: “Идите!” А вот мать немного удерживала их от этого, но не в образе Медеи, заживо съедающей своих детей, хотя и это тоже может быть…
Нынешнюю Армению я считаю Медеей… Но к чему я это говорю… Это к фениксу, к тому, чтобы возрождение было с нами… Армении не хватает возрождения. Если Европе XVI-XVII веков дали возможность ближе подойти к божественному (эпоха Возрождения), то Армения всегда была в божественном. И когда она в разные периоды своей истории находилась под покровительством различных “миров”, она не потеряла, но немножко отошла от божественного. Я не религию имею в виду — Армения всегда в этом плане была ортодоксальной. Просто сейчас Армении, людям не хватает этого божественного присутствия: божественного “тела”, божественного лика, божественного духа и души. Я думаю, вот это все стало основой, чтобы сотворить образ Арто. Конечно, он уже сотворен, но мое “сотворение” было с нуля — он сам любит повторять, что все повторяется с “зеро”. И если нет этой планетарной точки отсчета, этого “зеро”, ничего не может быть. Солнце — начало начал, оно тоже ведь похоже по форме на “зеро”. Так вот таким светом для Арто была Мать. Если любой человек (вне зависимости, кто он — представитель искусства или простой труженик) начинает свой Свет с Матери, это очень познавательно и высокая планка. Он мне сказал, что свои остальные 60 лет он должен прожить с Богом, Матерью и Братом.
— Фактически говоря о матери, он имеет в виду не только свою реальную маму, но и Армению тоже.
— Конечно, он имеет в виду глобальный смысл. Он говорит: “Мать, Мать и Мать” — родная мама, Армения и небесная “мама”, имея в виду божественное, праматерь человечества… И такие вот “триптихи” постоянно присутствуют.
— Это его Святая троица…
— Ну да… И он, кстати, вне религии, вне штампов и догматов. Для него постулаты — это прожитая им жизнь, тропы, которые он исходил, это взлеты и падения и потери, которые он признавал не потерями… Вы ведь знаете, что для него значил Онно — для семьи его потеря значила потерю души матери, потому что душой матери был Онно… Он вообще очень интересно говорил о своей семье, взаимоотношениях. Вступил в диалог со мной, потому что видел меня насквозь. Так и сказал: “Я вижу тебя насквозь”.
— По своему опыту знаю. Он вообще человек-рентген: моментально “считывает с тебя всю информацию — ему достаточно беглого взгляда. И, кстати, это большая честь, так как он не перед всеми открывается…
— Вот для меня это было самое страшное — если тебя видят насквозь. Я не был готов к 
этому. А он был готов. И фильм так и рождался: меня как бы там не было. Были всевидящие Ангелы, был он и та мегаположительная атмосфера, которая дала ему возможность родиться во второй раз — в моем фильме. Он как бы сам сказал: “Мама, роди меня обратно!” И он родил себя “обратно” перед людьми, зрителями, которые посмотрят этот фильм. Это, я вам скажу, — большая ответственность для любого человека, это такой рост личности. Это даже не арт-терапия, которую он провел и познал мир — это выше всех познаний.
Со мной связались из Общественного телевидения и сказали, что хотят видеть Арто, этого божественного человека (я его таким считаю). Сложность была в том, что телевизионный формат не мое — в нем отсутствуют все “измы”. Я вообще считаю, что это неестественное явление, которого не должно быть. Надо уничтожать все форматы, точнее, штампы, стереотипы. И я это сделал, сотворив образ Арто. И я нашел очень органическую вещь — я нашел его Слово, которое никогда не было понятно ни зрителям, ни армянам, потому что он говорит на каком-то ином языке…
— Ну да, у него свой собственный язык — он его называет “артоини”…
— Вот-вот… И на этом своем языке он стал приближаться не к монологу… На первый взгляд в фильме идет его монолог, но между строк там идет родная для людей “летопись” — это конкретный диалог со зрителем, он даже говорит за зрителей, отвечает за них, поднимает очень много вопросов. В фильме я специально уделил большое внимание “водяному элементу”: сделал подводные съемки. Воду Арто считает началом жизни, от нее получает стимул, и ее можно почувствовать, услышать в его музыке. Подводную съемку я использовал для того, чтобы изнутри, из недр земли подняться к нему, а он был для меня Солнцем. И сам сказал об этом: “Самое главное для человека на его “Парнасе” — это стать солнцем для других людей”. Для меня Арто стал светом для всех.
