Операция “наследник”: ильхамизация Азербайджана может обернуться его радикализацией

Прошедший 26 сентября в Азербайджане референдум по конституционным изменениям, как и ожидалось, прошел под лозунгом всенародного “одобрямс”. Считающийся независимым центр консультации и помощи “Во имя гражданского общества” совместно с французским Институтом социологических исследований Opinion Way объявили результаты exit-poll, согласно которым на сгруппированные в 4 блока 29 вопросов, вынесенных на референдум, от 80 до 90,1% избирателей ответили положительно. Причем около 80% избирателей проголосовали за увеличение срока полномочий президента с 5 до 7 лет. Семья и к ней приближенные празднуют победу.

Странным образом к этому Семейному празднику присоединились представители Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которые, если верить подконтрольной Алиеву прессе, не усмотрели никаких нарушений в ходе референдума и высказывались в духе “все хорошо, прекрасная маркиза”, хотя азербайджанская оппозиция заявляла о массовых вбросах бюллетеней, “каруселях”, о принуждениях к участию в голосовании под угрозой увольнения и пр. Но странно не то, что представители ПАСЕ пели осанну организации и проведению референдума, этого следовало ожидать, учитывая пропахшую каспийской икрой любовь некоторых евродепутатов к Азербайджану и его правителям. Странно, что эти европарламентарии приветствовали предложенные Алиевым изменения в конституцию вопреки мнению не только американских, но и европейских экспертов. В частности, Венецианской комиссии, которая является консультативным органом по конституционному праву при Совете Европы.

А комиссия в своем предварительном от 21 сентября заключении отметила, что предлагаемые властями Азербайджана конституционные изменения “оцениваются негативно и расходятся с европейским конституционным наследием”. По оценке экспертов, предлагаемые поправки “серьезно нарушают баланс между ветвями власти” и “предоставляют президенту Азербайджана беспрецедентные полномочия”.

Эксперты назвали “ничем не оправданным продление президентского мандата с пяти до семи лет, с учетом и без того сильных позиций главы государства”, который с 2009 года может переизбираться неограниченное количество раз.

“Кроме того, президенту предоставляются полномочия по роспуску парламента, что негативно влияет на политическое инакомыслие в парламенте. Это также отрицательно влияет и на независимость судебной системы, поскольку роль парламента в утверждении судей будет ослаблена”, — подчеркивается в отчете Венецианской комиссии.

Эксперты выразили особую обеспокоенность “введением никем не избираемых вице-президентов, которые могут в какой-то момент управлять страной, и предоставлением главе государства полномочий объявлять досрочные президентские выборы”.

Венецианская комиссия подвергла критике и процедуру референдума:  в частности, его проведение “без предварительного обсуждения в парламенте и среди общественности, а также в очень сжатые сроки”.

Эксперты также не согласны с поправками, которые предусматривают ограничения на публичные собрания по соображениям защиты “общественного порядка” и “морали”, отмечая, что все ограничения в этой сфере “должны быть интерпретированы в свете принципов, вытекающих из прецедентных решений Европейского суда по правам человека”.

Венецианская комиссия выразила сожаление по поводу того, что власти Азербайджана не консультировались с ней до представления проекта на референдум (оценить предлагаемые властями поправки комиссию попросили азербайджанские правозащитники — Г.М.). Но это-то как раз понятно. Алиев подобную реакцию комиссии предвидел и в ее оценках не нуждался, что подтвердил уже после референдума глава администрации президента Азербайджана Рамиз Мехтиев, заявив, что он негативно относится к заключению Венецианской комиссии: “Они не провели с нами обсуждения. Мы не отправляли им документа, и они вынесли решение без проведения с нами обсуждений. Они распространили это заключение по чьему-то поручению”.

Негативной реакции президентских чиновников удостоился и спецдокладчик ООН по вопросу о положении правозащитников Мишель Форст, который посетил Азербайджан буквально за несколько дней до референдума и по итогам визита заявил, что “за последние три года ситуация с гражданским обществом в Азербайджане достигла наихудшего уровня с момента обретения этой страной независимости”.  По словам Форста, десятки руководителей и сотрудников неправительственных организаций, а также члены их семей подвергаются уголовному преследованию и административным наказаниям. Власти арестовывают их банковские счета, запрещают им выезд из страны, а также налагают на них огромные налоговые штрафы. “По меньшей мере, 20 журналистов и блогеров в той или иной форме были наказаны за выражение критических взглядов, а независимые средства массовой информации лишились за это лицензий”, — отметил Форст. Он также отметил ограничения на свободу собраний, в том числе — применение силы для разгона мирных акций протеста, задокументировал по меньшей мере 45 случаев давления на людей, которые были намерены принять участие в митинге в Баку 17 сентября в связи с референдумом по конституционным изменениям. Но на призыв спецдокладчика к правительству Азербайджана прислушаться к рекомендациям международных структур и внедрить механизмы по защите прав человека помощник президента Азербайджана по общественно-политическим вопросам Али Гасанов ответил обвинением Форста в “предвзятости”.

А международную правозащитную организацию Freedom House, причислившую Азербайджан к числу “несвободных стран” (в отличие от Армении и Арцаха — “частично свободные”) и возложившую ответственность за “ужасающее положение с правами человека в Азербайджане” на президента страны, уже сам Ильхам Алиев обвинил в “проармянской позиции”.

То есть еще до референдума западные эксперты били тревогу по поводу царящего в Азербайджане авторитаризма. Известный британский политолог Томас де Ваал подчеркивает в статье, опубликованной на сайте Европейского Фонда Карнеги,  что сегодня Азербайджан является более авторитарной страной, чем когда-либо за все 25 лет независимости: “Начиная с переизбрания Ильхама Алиева в 2013 году, Азербайджан стал наиболее закрытым и жестко контролируемым государством, основанным на центрально-азиатской модели. То, что Алиев остался у власти на третий срок, результат конституционных реформ 2009 года, по которым срок правления президента в стране не ограничивается”. Нынешний референдум  “сделает его власть, можно сказать, бесконечной”.

Этот референдум уже окрестили операцией “Наследник”, в плане обеспечения в случае чего сохранения руля власти в руках семьи — жены Алиева — Мехрибан, подрастающего сына Гейдара. Удравшие за рубеж азербайджанцы в связи с этим проводят акции протеста под лозунгами “Народ не хочет короля!” Правда, глас народа никого в Азербайджане не интересует. А зря.

По оценке Томаса де Ваала, азербайджанское общество меняется более стремительно, чем считают власти, и если политическая элита Азербайджана не найдет в себе силы, чтобы перекинуть мост над пропастью между власть предержащими и народом, то можно считать неизбежными политические потрясения. Несмотря на то, что Азербайджан в 2005-2007гг. превратился в самую динамично развивающуюся экономику, тем не менее, коррупция процветала, нефтяные доходы были израсходованы на сомнительные крупные проекты, ненефтяная область, можно сказать, не развивалась. Азербайджан объявил о снижении бедности с 50% в 2000 году до 5% в 2013, но за последние 2 года все вернулось на круги своя. Азербайджан, с точки зрения уровня жизни населения, не смог уйти далеко от не имеющих ни нефти, ни газа соседей.

Активы Госнефтефонда Азербайджана в 2015г. сократились на 9,5%. Запасы нефти могут быть исчерпаны в течение 20 лет. А запасы газа, в сравнении с Ираном и Туркменистаном, вообще незначительны.

Финансовые ресурсы власти сокращаются, а общество находится в политически неспокойном состоянии. Появились такие новые формы оппозиции, как развивающийся политический ислам. “Несмотря на серьезное давление, политическая оппозиция Азербайджана до сих пор жива. Молодое поколение сейчас более азербайджаноязычно и религиозно, нежели 25 лет назад. Все это говорит о том, что это религиозное поколение в будущем станет оказывать влияние на политику страны”, — пишет Томас де Ваал.

Отмечая, что раскол между секуляризированным обществом и религиозным становится более заметным, британский политолог напоминает, что на стороне террористической организации “Исламское государство” в Сирии и Ираке воюют около 800 радикализированных азербайджанцев.

Намек понятен, эти радикалы могут вернуться, а почва для их деятельности в качестве оппозиции уже в большой степени вспахана самими властями. Так что, перед Семьей стоит немало угроз, о большей части которых в одной статье не поведаешь. Ясно, однако, что одним из способов “гашения” недовольства для Алиева был и остается карабахский конфликт, который, по словам Ваала, “используется элитой в качестве инструмента политического контроля над обществом”.

Посему рассчитывать на изменение политики Баку в вопросе Арцаха, на то, что Алиев реально станет готовить азербайджанский народ к миру, а не к войне, не приходится.